Где бы я ни оказывалась - может, это началось с Греции, может, парой-тройкой лет раньше, когда я начала ездить в Крым, - нигде мне не удавалось и до сих пор не удается сидеть долго и смирно на одном месте. "Μόνο βόλτες κάνεις", - всё приговаривала моя хозяйка-"мама" в Афинах.
Не помню, на какой именно неделе я начала самостоятельно ходить, довольно скоро. В смысле, как путешественник :) Одна из первых поездок: на поезде до Лутраки, а оттуда пешком до мыса Акротири возле оз. Вулиагменис. Это в Коринфии. Один ветер в голове! - Меня совершенно тогда не заботило, каким образом я доберусь обратно, успею ли на последний поезд, вообще, не придется ли мне шагать много часов в темноте и т.д. и т.п.
Сейчас я, правда, не об Акротири в частности, но... упомяну, что как новичка-эллинохода вид с того мыса, уже почти под закатным солнцем, на Коринфский залив и - в дымке - на Пелопоннес - тихо восхитил и усмирил... Вечером Никос в ответ на мои рассказы заявил "Ты еще увидишь, какой Санторин!" С мыса я какое-то время топала, пока еще было светло. У какого-то пункта (собаки меня насторожили) машина с семьей остановилась и подобрала меня, подбросили аж до Лутрак. В пути мать семейства спрашивала меня, не боюсь ли? - а что, надо? - да, надо. - нет... я только собак боюсь.
Ну и вот. С тех приблизительно пор и хожу. И всё остановиться не могу. И теперь, будучи в другой совершенно стране, тоже по-своему островной, когда покидаю пределы своей "ойкумены" и оказываюсь, скажем, в полях, понимаю, что - вот это оно, это - моё. Здесь, в ходьбе, моё счастье. Хотя она бывает болезненной. Конечно, при этом малость не по себе становится: мол, а как же все остальное - наука, книги, письмо... Оно-то, самое любопытное, всё остаётся, но в какой-то другой плоскости.
А вчера в ответ на "протяжную песнь донских казаков" сестра моего папы пишет: эт потому что у нас казачья кровь (их родители с Кубани). Вот, мол, тебе еще песню прям из станицы такой-то (Берёзовская, откуда родом Раиса Кузнецова, бабушка). Как-то сразу повеселело, полегчало на душе. Зачем пытаться ломать себя и перекраивать, если все дело в крови? Номад, он и в монастыре на послушании номад. Гоняй номадическую кровь в полях и горя не знай.
Не помню, на какой именно неделе я начала самостоятельно ходить, довольно скоро. В смысле, как путешественник :) Одна из первых поездок: на поезде до Лутраки, а оттуда пешком до мыса Акротири возле оз. Вулиагменис. Это в Коринфии. Один ветер в голове! - Меня совершенно тогда не заботило, каким образом я доберусь обратно, успею ли на последний поезд, вообще, не придется ли мне шагать много часов в темноте и т.д. и т.п.
Сейчас я, правда, не об Акротири в частности, но... упомяну, что как новичка-эллинохода вид с того мыса, уже почти под закатным солнцем, на Коринфский залив и - в дымке - на Пелопоннес - тихо восхитил и усмирил... Вечером Никос в ответ на мои рассказы заявил "Ты еще увидишь, какой Санторин!" С мыса я какое-то время топала, пока еще было светло. У какого-то пункта (собаки меня насторожили) машина с семьей остановилась и подобрала меня, подбросили аж до Лутрак. В пути мать семейства спрашивала меня, не боюсь ли? - а что, надо? - да, надо. - нет... я только собак боюсь.
Ну и вот. С тех приблизительно пор и хожу. И всё остановиться не могу. И теперь, будучи в другой совершенно стране, тоже по-своему островной, когда покидаю пределы своей "ойкумены" и оказываюсь, скажем, в полях, понимаю, что - вот это оно, это - моё. Здесь, в ходьбе, моё счастье. Хотя она бывает болезненной. Конечно, при этом малость не по себе становится: мол, а как же все остальное - наука, книги, письмо... Оно-то, самое любопытное, всё остаётся, но в какой-то другой плоскости.
А вчера в ответ на "протяжную песнь донских казаков" сестра моего папы пишет: эт потому что у нас казачья кровь (их родители с Кубани). Вот, мол, тебе еще песню прям из станицы такой-то (Берёзовская, откуда родом Раиса Кузнецова, бабушка). Как-то сразу повеселело, полегчало на душе. Зачем пытаться ломать себя и перекраивать, если все дело в крови? Номад, он и в монастыре на послушании номад. Гоняй номадическую кровь в полях и горя не знай.
