Урания не более определенный моральный символ, чем Олимпия... Гетера у Лукиана явно лучше знакома со значением греческих религиозных терминов, чем Платон, потому что она приносит жертву и Пандемос, и Урании, не делая между ними различия.
Farnell L.R. The Cults of the Greek States. Vol. 3. Oxford, 1896, p. 661. Цит. по Рабинович Е.Г. Афродита Урания и Афродита Пандемос // Античность и Византия. - М.: Наука, 1975. - С. 306-318. - С. 316.
Friday, October 19, 2007
Thursday, October 18, 2007
Lusuria в Летнем саду, СПб
Фидий, сделав для элейцев статую Афродиты, изобразил ее попирающей черепаху, в знак того, что женщинам приличествует домоседство и молчание.
Плутарх. Наставление супругам, 32.
/А для нас черепаха обратилась крокодилом (?)/
Выписки из Плутарха. Наставление супругам
(10) Не прав был Геродот, сказав, что вместе с одеждой женщина совлекает с себя стыд; напротив, женщина целомудренная, снимая одежду, облекается в стыд, и чем больше стыдливости между супругами, тем большую любовь это означает.
(18) Молоденькую девушку-спартанку однажды кто-то спросил, приходилось ли ей спать с мужчиной. "О нет! - отвечала она. - Это ему со мной приходилось".
(27) Принося жертвы Гере-Браковершительнице, желчь отделяют от остальных внутренностей и закапывают возле алтаря: тем самым законодатель намекает, что злобе и вспыльчивости не место в супружеской жизни.
(29) Та, что не решается в присутствии мужа смеяться и шутить из боязни показаться дерзкой и распущенной, подобна той, что даже маслом не смазывает головы, чтобы не показалось, будто она умащена благовониями, и не умывает лица, чтобы не показалось, будто оно нарумянено.
(31) ...подавать голос при посторонних должно быть ей так же стыдно, как раздеваться при них, ибо голос выдает и нрав говорящей, и свойства ее души, и настроение.
(33) Справедливый же муж повелевает женою не как хозяин собственностью, но как душа телом... О теле можно по-настоящему заботиться, не потворствуя, однако, его вожделениям и прихотям...
Пер. Э. Юнца
(18) Молоденькую девушку-спартанку однажды кто-то спросил, приходилось ли ей спать с мужчиной. "О нет! - отвечала она. - Это ему со мной приходилось".
(27) Принося жертвы Гере-Браковершительнице, желчь отделяют от остальных внутренностей и закапывают возле алтаря: тем самым законодатель намекает, что злобе и вспыльчивости не место в супружеской жизни.
(29) Та, что не решается в присутствии мужа смеяться и шутить из боязни показаться дерзкой и распущенной, подобна той, что даже маслом не смазывает головы, чтобы не показалось, будто она умащена благовониями, и не умывает лица, чтобы не показалось, будто оно нарумянено.
(31) ...подавать голос при посторонних должно быть ей так же стыдно, как раздеваться при них, ибо голос выдает и нрав говорящей, и свойства ее души, и настроение.
(33) Справедливый же муж повелевает женою не как хозяин собственностью, но как душа телом... О теле можно по-настоящему заботиться, не потворствуя, однако, его вожделениям и прихотям...
Пер. Э. Юнца
Monday, October 08, 2007
Poleis
Храм Афины в Приене гораздо меньше, чем дидимский, но это миниатюрность и пластика мегалита. Кто придумал историю про женственность ионического ордера? Если это – женственность, то женственность Кибелы, гигантизм сверхъестественных бабских статей.
Ревзин Г. Подписи к фото Мария Аметова. Азиатский берег...
Ведут римляне себя как-то странно. Казалось бы, в каждом городе прежде всего мы должны натыкаться на казармы, арсенал и тюрьму, но их почему-то нет. Видимо, для этих целей использовались старые эллинистические постройки, а новые носили какой-то гедонистический оттенок. В каждом местном городе римляне строят термы, агору, гимнасий, стадион, каждому дарят по театру, а чаще – по два, большому и малому. Себе – только больничные сооружения на водах в Асклепионе, прообразе Баден-Бадена и Ессентуков. И главное, меняется сам характер архитектуры – в самом Риме такого нет. Там римская архитектура создает ощущение величия империи, здесь империи не чувствуешь, лишь изящество и гедонизм. Пик римского строительства приходится на правление Адриана, портик храма Адриана, библиотека Цельса в Эфесе и входные ворота в Афродисиасе – вершины изысканности классической архитектуры, и больше никто и никогда на открытом воздухе так не строил, даже сам Адриан на собственной вилле в Тиволи. Это действительно изнеженная архитектура. Миф об изнеженности греков создают римляне-грекофилы.
Ревзин Г. Подписи к фото Мария Аметова. Азиатский берег...
Немцы, стащившие к себе Пергамский алтарь, нашли его рельефы не на том месте, где сегодня в память о нем растут три пинии, и не в земле, а в составе византийских стен Пергама. Византийцы, конечно, не гунны, но у них там «не поклонюсь идолу» плавно перешло в «башку ему сверну», и сворачивали кувалдой по морде – все носы поотбивали. В каждом музее вы находите отдельно тела, а отдельно головы статуй, и головы эти все повыковорены из византийских стен.
Там же.
Astunomous orgas. Гнев, управляющий/управляемый городами
orge, an emotion connected to the famous thumos - the Greek spirit of soul - is almost never discussed in the sparse secondary literature on Athenian psychophysiological and passional concepts. The gap is startling because orge, variously translated as "nature", "desire", "passion", and "wrath", as well as "anger", was at thre heart of the Athenian polis and appears over and over again at key narrative moments in the literature extant from the democratic polis...
it does embody a set of concepts that contributed to conceptualizations of society, bodies, and the world. In the first place, the word orge referred not just to anger but also to sexual passions. Thus orge is characterized both by what I will call its iretic aspect - and by an erotic aspect. The iretic and erotic aspects of orge combine to generate a passion that informed Athenian understandings of self and body in the context of both the family and the polis.
...Theognis... draws an opposition between orge and "grace", "gratitude", or "favor" (charis, 1303), and links orge to the thumos, one of the physiopsychological organs of the Greek body that was a source of anger (1223, 1303).
Here then is the earliest explicit connection of the passion of orge to anger and competition... Aristotle was the first ancient writer to define orge explicitly and did so by drawing on the language of quarrels and punishment. He writes: "Let anger [orge] be considered as a desire [orexis], associated with pain [lupes], for a visible punishment [phainomenes timorias] [when that desire is] inspired by something taht seems to be a belittling [oligorian] in regard to a man's own affairs or those of those people of concern to him, when the belittling is not appropriate [prosekondos]" (Rhet. 1378a30-32).
Pain, however, was not the only sensation to be associated with anger and punishment. There was also pleasure [See Rhet. 1378b1-2 - V.G.]... Aristotle adds heroic grandeur by citing Achilles' comment that anger (cholos) is "sweeter than dripping honey".
Ревзин Г. Подписи к фото Мария Аметова. Азиатский берег...
Ведут римляне себя как-то странно. Казалось бы, в каждом городе прежде всего мы должны натыкаться на казармы, арсенал и тюрьму, но их почему-то нет. Видимо, для этих целей использовались старые эллинистические постройки, а новые носили какой-то гедонистический оттенок. В каждом местном городе римляне строят термы, агору, гимнасий, стадион, каждому дарят по театру, а чаще – по два, большому и малому. Себе – только больничные сооружения на водах в Асклепионе, прообразе Баден-Бадена и Ессентуков. И главное, меняется сам характер архитектуры – в самом Риме такого нет. Там римская архитектура создает ощущение величия империи, здесь империи не чувствуешь, лишь изящество и гедонизм. Пик римского строительства приходится на правление Адриана, портик храма Адриана, библиотека Цельса в Эфесе и входные ворота в Афродисиасе – вершины изысканности классической архитектуры, и больше никто и никогда на открытом воздухе так не строил, даже сам Адриан на собственной вилле в Тиволи. Это действительно изнеженная архитектура. Миф об изнеженности греков создают римляне-грекофилы.
Ревзин Г. Подписи к фото Мария Аметова. Азиатский берег...
Немцы, стащившие к себе Пергамский алтарь, нашли его рельефы не на том месте, где сегодня в память о нем растут три пинии, и не в земле, а в составе византийских стен Пергама. Византийцы, конечно, не гунны, но у них там «не поклонюсь идолу» плавно перешло в «башку ему сверну», и сворачивали кувалдой по морде – все носы поотбивали. В каждом музее вы находите отдельно тела, а отдельно головы статуй, и головы эти все повыковорены из византийских стен.
Там же.
Astunomous orgas. Гнев, управляющий/управляемый городами
anger that is city-regulated and/or city-regulating
(astunomous orgas)
Soph., Antig. 355
(astunomous orgas)
Soph., Antig. 355
orge, an emotion connected to the famous thumos - the Greek spirit of soul - is almost never discussed in the sparse secondary literature on Athenian psychophysiological and passional concepts. The gap is startling because orge, variously translated as "nature", "desire", "passion", and "wrath", as well as "anger", was at thre heart of the Athenian polis and appears over and over again at key narrative moments in the literature extant from the democratic polis...
it does embody a set of concepts that contributed to conceptualizations of society, bodies, and the world. In the first place, the word orge referred not just to anger but also to sexual passions. Thus orge is characterized both by what I will call its iretic aspect - and by an erotic aspect. The iretic and erotic aspects of orge combine to generate a passion that informed Athenian understandings of self and body in the context of both the family and the polis.
...Theognis... draws an opposition between orge and "grace", "gratitude", or "favor" (charis, 1303), and links orge to the thumos, one of the physiopsychological organs of the Greek body that was a source of anger (1223, 1303).
Here then is the earliest explicit connection of the passion of orge to anger and competition... Aristotle was the first ancient writer to define orge explicitly and did so by drawing on the language of quarrels and punishment. He writes: "Let anger [orge] be considered as a desire [orexis], associated with pain [lupes], for a visible punishment [phainomenes timorias] [when that desire is] inspired by something taht seems to be a belittling [oligorian] in regard to a man's own affairs or those of those people of concern to him, when the belittling is not appropriate [prosekondos]" (Rhet. 1378a30-32).
Pain, however, was not the only sensation to be associated with anger and punishment. There was also pleasure [See Rhet. 1378b1-2 - V.G.]... Aristotle adds heroic grandeur by citing Achilles' comment that anger (cholos) is "sweeter than dripping honey".
Danielle S. Allen. The World of Prometheus: The Politics of Punishing in Democratic Athens. Princeton, 2000. - P. 51-54.
Saturday, October 06, 2007
Всякое удовольствие — результат удовольствия от sarx, и всякое удовольствие обладает жизненной цельностью, существенно превосходящей своим значением факт отсутствия боли. Voluptas (наслаждение) — единственное человеческое ощущение, обожествляющее человека; не делая его бессмертным, оно тем не менее сотворяет из нас нечто большее, чем комбинацию атомов, которую мы на самом деле представляем собой; оно дарует телу ощущение высшего "я". Оно превращает душу в божественное sum. Существует только один опыт, дающий "ощущение жизни", — это наслаждение, ибо оно объединяет тело и душу. Коитус — источник живого тела — есть и конец живого тела в его наивысшей точке здоровья. Именно в нем жизнь представляет человеческое тело в совокупности, именно в нем Est превращается в Sum. Сладострастие можно определить следующим образом: человек, слившийся с жизнью...
Киньяр П. Секс и страх, с. 77.
Киньяр П. Секс и страх, с. 77.
Subscribe to:
Posts (Atom)
