The body is a human's Alien.
Тело - это Чужой человека.

Western Medical Thought from Antiquity to the Middle Ages

(Im)perfect bodies

(Не)совершенные тела в Древней Греции

Древнюю Грецию населяли совсем не Х-men, не Ники Самофракийские и не Венеры Милосские. Математически выверенная Поликлетом скульптурная красота человеческого тела, конечно, ничего общего с реальными телами не имел. По сравнению с совершенством греческой скульптуры обычные тела обычных греков выглядели скорее гротескно.

Никто не идеален. Даже греки.

И все же, столь массового, как сегодня, рвения достичь идеальных пропорций не было, равно как не было в действительности и однозначного отвержения всего, что нормам красоты не соответствовало. Несовершенные тела, всякая деформированность, «уродство» не классифицировались как патология. «Патология», как и «нормальность», как таковые еще не изобретены, а словарь физических «некрасивостей» греков описывает их слишком общо и неопределенно, чтобы мы могли без колебаний перечислить те телесные недостатки, которые в глазах грека могли быть дефектом, а то и уродством, само по себе являющимся достаточным основанием для исключения его обладателя из жизни сообщества.

Поэтому не стоит слишком доверять социальными утопиям Платона и Аристотеля и Плутарховому образу идеализированного прошлого, где является желательным или постулируется как факт избавление от физически неполноценного новорожденного.

По свидетельству Плутарха, инфантицид практиковали жители Спарты.

Детей сбрасывали в ущелье на горе Тайгет, эвфемистично

нарекая место Апотетай («Хранилищем»).

И все же, нельзя отрицать существование у греков мэйнстримных представлений о «норме» и о красивом теле, поскольку нам известно о конкурсах женской красоты и о подобных же состязаниях среди мужчин, проводившихся в Аркадии, Элиде, на островах Лесбос и Тенедос, а также в Афинах, где эти состязания назывались эвандриями и были призваны выявить «профпригодность» участников к военной службе. Можно упомянуть и о так называемых эрастических агонах — соревнованиях взрослых мужчин за самых красивых мальчиков-возлюбленных (эроменой). Юноши считались красивыми (и пригодными для педерастических отношений со взрослыми) до тех пор, покуда на их скулах не появится первый пушок и на бедрах волосы.

Аттический красно-фигурный килик с надписью «Клеомел красивый».

Юный Клеомел («с прекрасными членами») практикуется в палестре в метании диска.

Около 510–500 до н.э.

Лувр G 111

Олимпийские игры — апогей коллективного опыта возвышенного, граничащего с религиозным опытом, - наслаждения от созерцания красоты и блеска атлетов (умащенные маслом, их тела сияли под солнцем) — героев, равных богам.

Чернофигурная амфора с изображением 
кулачных бойцов, ок. 336 до н.э. Источник: © TheTrustees of the British Museum

Ты красив, если ты нормальный. Всякое нарушение, отклонение от нормы — физической, моральной, социальной — чревато исключением. Неказистого хромого Гефеста сбрасывают с Олимпа так же, как избавляются от физически неполноценных детей в древней Спарте.

Гефеста называют то хромым, то косолапым. Что не мешает

видеть в нем и «гипермобильного»

Würzburg H 5352

Маленькому Эдипу-«пухлоногому» прокалывают сухожилия, что указывает на вину его отца Лаия; Эдип же, будучи тираном, выкалывает себе глаза — уже в знак собственной вины, как муж собственной матери и отцеубийца, навлекший на Фивы эпидемию чумы.

Красивое тело — это, в первую очередь, тело мужское, «богоравное» или «подобное богам», источающее блеск, силу, молодость и... статусность. По Аристотелю, женщина —- неполноценный мужчина, монстр в зародыше, этакий teras, легкая степень уродства. Однако этот терас прекрасен, если живет незаметно в тени гинекея лелеющего бледность и слабость женского тела.

В греческой вазописи женщины часто изображены белокожими.

(Надпись: «Эрос прекрасный»)

Неоднозначно отношение в Античности и к такой разновидности teras, чудовища, как андрогин/гермафродит — к женственным мужчинам, в силу своей природы не отдающие предпочтение ни одной из двух социальных ролей (либо мужской, либо женской), и потому считающиеся гибристичными (дерзкими) персонажами. Если ты мужчина и грек называет тебя андрогином, скорее всего, он хочет тебя оскорбить. На современном гомофобном языке это звучало бы так: «ты педик». Этих женственных мужчин, бывало, кастрировали и использовали как евнухов.

Так называемый Вакх-Гермафродит
копия 2 в. н.э. (?) греческого оригинала 4 в. до н.э.,
приписываемого Праксителю

Археологический музей Неаполя

(с) * Karl *

Одним и тем же словом греки называют уродливое и постыдное, что отсылает к положению в обществе и ко нраву, этичности человека, а вовсе не непременно к его физическому облику. Как правило, последний как бы «подтягивается» вслед за статусом. Так, стыдно и некрасиво быть простолюдином. Единственный «уродливый» герой «Илиады» - лысый, хромой горбун Терсит, потенциальный революционер, человек низкого происхождения, осмеливается поднять голос на боссов-аристократов, на «наилучших», за что был побит и принужден к молчанию Одиссеем. Терсит, не имеющий права на голос, но постоянно претендующий на него, — урод.

Лысыми (некрасивыми) изображаются порой и варвары.

Красота — не данность, а категория, позволяющая селекционировать лучших и отсеивать особей низкого качества. Красивое тело грека — не только и не столько Поликлетов канон, выверенные пропорции и симметрия. Даром, что чересур длинные ноги Перикла были предметом шуток его противников. Красота — в качествах гражданина полиса и воина — доблести, мужестве, воздержности. Пожалуй, войны — наилучший индикатор лучших. Архаическая греческая мораль говорит: ты красив, если твоя смерть красива. А смерть прекрасна не иначе как на поле боя. Прекрасны мужи, погибшие на войне в расцвете сил. Архаические статуи куросов — это словно аватары погибших воинов, богоподобных героев, как бы постфактум — post mortem — демонстрирующие их юность и красоту, хотя на самом деле воины могли быть и хромыми, и левшами. Красивый / уродливый, хороший / плохой — всё это оптика, в большой мере растущая из греческой гражданской идеологии.

Так называемый Аполлон (или курос) Тенейский

коринфский курос с архаической улыбкой, ок. 560–550 до н.э.

Найден в месте древнего некрополя Тенеи.

Мюнхенская глиптотека

Touch me

By Stanley Kunitz

Summer is late, my heart.
Words plucked out of the air
some forty years ago
when I was wild with love
and torn almost in two
scatter like leaves this night
of whistling wind and rain.
It is my heart that’s late,
it is my song that’s flown.
Outdoors all afternoon
under a gunmetal sky
staking my garden down,
I kneeled to the crickets trilling
underfoot as if about
to burst from their crusty shells;
and like a child again
marveled to hear so clear
and brave a music pour
from such a small machine.
What makes the engine go?
Desire, desire, desire.
The longing for the dance
stirs in the buried life.
One season only,
                        and it’s done.
So let the battered old willow
thrash against the windowpanes
and the house timbers creak.
Darling, do you remember
the man you married? Touch me,
remind me who I am.